Русский: Древности Российского государства (Antiquities of Russian country), 1846—1853. Т.1. Иллюстратор — Солнцев, Фёдор Григорьевич

Клобук патриарха Никона (изображение лица с портрета, находящегося в Воскресенском монастыре)

Патриаршие клобуки, здесь изображенные, дают нам повод коснуться вообще значения и употребления клобуков, преимущественно белых, некогда составлявших предмет состязаний на Соборах российской церкви и посему относящихся как к истории, так равно и к археологии.

Собственно клобук есть покрывало из шерстяной или шелковой ткани, носимое монахами сверх каптыря, или камилавки; в таинственном смысле он означает шлем спасения. Из отечественной истории открывается нам, что в древности на Руси от употребления клобуков, или черных шапок, заимствовали свое название народы черкасского племени, черные клобуки, и что не только великие и удельные князья, но и слуги княжеские носили на голове клобуки; потом даже при крещении на младенцев, как видно из древнего «Требника», надевали клобучки, или куколи, род шапочек. Что же касается до монашеского наглавия, то нередко под словом клобук разумеют и покрываемую им камилавку; даже в среднем греческом и латинском языках значит покрывало на камилавке святительской, спущенное крылами, или космами, на обе стороны, то же, что клобук. Шапочка сия, или скуфья, по мнению Кедрина, Леона Аллация и Гоара, происходит от «верблюд» и «выя» и «тесный вход», потому что у восточных иноков для защиты головы от солнечного зноя она делалась из верблюжьей шерсти с покрывалом, или клобуком, коего задним концом образуется горб, что подало повод другим производить слово сие от «зной», «вар» и — «укрощаю», следовательно, «шапка, защищающая от жара». Итак, наглавию сему, сперва принятому необходимостью, впоследствии придано символическое значение; наконец, оно обращено в знак отличия.

В порядке иерархическом российской церкви издревле клобуки митрополичьи и даже епископские отличались иногда белым цветом от черных клобуков монашеских. Но такое отличие не было в ней повсеместным и постоянным, как видим в восточных церквях православного исповедания. В Александрийской церкви при торжественных случаях и скитские старцы облекались в белую одежду. По сомнительному сказанию русского толмача Дмитрия, бывшего в Риме в начале XVI в., белый клобук первоначально был дарован в IV в. по Р.Х. Константином Великим Римскому патриарху Сильвестру; в XIV в. из Рима перенесен в Царьград, откуда патриарх Филофей, рукоположивший св. Алексия митрополита, прислал в дар Новгородскому архиепископу Василию белый клобук, хранящийся в ризнице новгородского Софийского собора. Такое иерархическое отличие присвоили себе и преемники его, в том числе Геннадий, к коему писал сказание из Рима Дмитрий Толмач. Но Московский Собор 1666 г. признал это сказание лживым и неправым: «еже писа от ветра главы своея».

Митрополит Платон, основываясь на том, что гораздо раньше Василия Новгородского первый епископ Ростовский Леонтий носил белый клобук, с вероятностью полагает, что обыкновение сие заимствовано не из Новгорода, но существовало прежде от самого начала христианства в России. Обращаясь к истории Константинопольской церкви, откуда вера христианская перенесена в Россию, мы находим там образцы белому клобуку, коего Дмитрий Толмач отыскивал в Риме, а именно: Иоанн Кантакузин при описании венчания на царство Иоанна Палеолога замечает, «что на главе у Патриарха было белое покрывало, украшенное золотом и с изображением Спасителя, Богоматери и Предтечи, какое обыкновенно нашивали прежние Патриархи из белаго Духовенства». После того как у греков оставлен был обычай производить патриархов и митрополитов не из монашества, то и вышел из употребления белый клобук, замененный черным, какой доныне у них носят патриархи и митрополиты. Вероятно, на таком основании Царьградский патриарх даровал белый клобук Новгородскому архиепископу Василию, избранному и хиротонисанному в 1331 г. из приходских священников Козьмодемьяновской церкви в Новгороде.

Сверх того, о древнейшем употреблении белого клобука российскими архипастырями представляют нам различные мнения два Московских Собора 1564 и 1666 гг. На первом, бывшем после смерти Всероссийского митрополита Макария, прежде архиепископа Новгородского, в присутствии царя Иоанна Васильевича рассуждаемо было: «Почему Митрополит Всероссийский носит черный клобук, тогда как прежние русские первопрестольницы Петр и Алексий, Иоанн Архиепископ Новгородский, Леонтий, Игнатий и Исайя, Ростовские святители, носили белые клобуки и теперь Пимен Архиепископ Новгородский, подобно предшественникам своим, употребляет такой же клобук?». В подтверждение сего приведены «Соборной грамотой» и образа первосвятителей московских, и владык ростовских, и потом сказано, что «в писании не обрели, ради чего белые клобуки оставлены Всероссийскими митрополитами. Но спустя столетие после того Московский Собор под председательством восточных патриархов Паисия и Макария вопреки первому объявил в статье об иконописцах, подписанной по-арабски одним Антиохийским патриархом, что «неправедно иконописцы пишут св. Петра, Алексия и Иону, Московских Чудотворцев в белых клобуках, зане они клобуки белые не носиша и ниже бысть еще в Российских странах при них сей обычай и ниже Киприан и Фотий Митрополиты и прочии, кои поставлени быша во Царьграде во Архиерейство, носиша белые клобуки». С Василия, «Архиепископа Новгородскаго», продолжает Деяние Соборное, «начали Новгородские Иерархи носить белые клобуки, кои после Геннадия приняли и Московские Митрополиты». По-видимому, Деяние Собора 1564 г. неизвестно было Собору 1666 г., и свидетельства летописей, из коих «Никоновская» и «Русский временник» подтверждают, что «белые клобуки изначала носили в России Митрополиты и Епископы». Этому доказательство представляет памятник XI в., Святославов «Сборник», где на миниатюре изображены святители не в черных клобуках, но в беловидных. Сверх того, летописец указывает нам на Митяя, нареченного преемником св. Алексия митрополита, что он самовольно возложил на себя белый клобук, потом упоминает о св. Киприане, приявшем такой клобук, наконец, о митрополите Пимене, с коего снят был белый клобук по повелению великого князя Дмитрия Донского. Такие факты опровергают слова «Соборной грамоты»: «ниже бысть еще в Российских странах сей обычай и что пред Геннадием Архиепископом Новгородским никто от Архиерей нигде носи белый клобук, точию един Геннадий». Присутствовавшие на Соборе восточные патриархи и духовные особы из белорусцев, не зная, по-видимому, русской истории и русских древних обычаев, судили об этом по обычаю своей страны, который распространили и на русское духовенство.

Между тем, опровергнув неосновательное сказание Дмитрия Толмача, они не отвергли «некотораго древнего обычая в Великороссийском Государстве», по коему дозволили митрополитам носить белый клобук. Об этом древнем обычае, как увидим далее, упоминает Деяние Московского Собора 1675 г.

Как бы то ни было, но и в России XVI в. не повсеместно и безразлично было употребление сего святительского отличия, основанное на древнем отечественном обычае. Так, при поставлении митрополита Иоасафа в 1539 г. упомянут просто клобук. В 1564 г. в чине хиротонисания Афанасия, бывшего дотоле протопопом Благовещенского собора и духовником царя Иоанна Васильевича, сказано о возложении белого клобука. Хотя в 1564 г. «Царь со всем освященным Собором уложили и укрепили, что от сего времени Митрополитам Русским учинить древнюю почесть носить им клобуки белые с рясами и Херувимами». Но в чине поставления митрополита 1581 г. значится, что ношение белого или черного клобука зависело от соизволения государя: «Како Царь повелит».

С учреждением же патриаршества в Москве в 1589 г. постоянно узаконено святителям употребление белого клобука; один только Никон, по примеру восточных патриархов, иногда носил черный клобук, какой доныне хранится в ризнице Воскресенского, что Новый Иерусалим, монастыря.

В Патриаршей ризнице находится 24 белых клобука, кои в старой описи называют митрополичьими и патриаршими; все они из шелковой ткани, низменные, с полусферическим каптырем, с малыми воскрилиями, или рясами, и только на одном из них вышит серафим, как увидим далее.

Отличием патриарших клобуков от митрополичьих были нашитые на них изображения Деисуса и херувимов, также водруженный на маковице их крест. Хотя митрополит Евгений утверждает, будто до Никона Патриарха клобуки были без св. икон и без воскрилий, с какими носили их Новгородские архиепископы; однако, на клобуке патриарха Филарета видим и св. иконы и воскрилия. Покрывало сие обыкновенно было или чешуйчатое камчатное, или вязеное из шелка; оно украшалось жемчугом и драгоценными каменьями; образа на нем были шитые шелком или наведенные чернью на серебряных и золотых дробницах, или плащах. По назначению своему и времени употребления, клобуки были большого наряда, какие надевались в большие праздники, среднего и меньшего наряда, рядовые, или повседневные; потом теплые из лисьих черев, покрытые белым бархатом. Каптырь, или камилавка, была низменная, полусферическая, похожая на скуфью. С Никонова времени заметно более великолепия и знаменательных украшений, какие он любил придавать своему сану; тогда вошли в употребление греческие, так называемые рогатые, клобуки. На Соборе 1675 г. определяется это святительское отличие следующим образом: «Патриарх имеет в ношении на великие праздники клобук белый, на нем водружен крест вверху, в концах же образы чудотворцев обнизанные. В прочие дни на клобуках Серафимы и кресты обнизаны напреди имущие. Патриарший камилав имети, аще и беловиден из яковы либо вещи, по обычаю нашея Всероссийския страны, точию со нашвением Херувима, паче же приискренне имети нашвен образ креста».

Из числа клобуков большого наряда изображены здесь два, замечательные по богатству украшений и по принадлежности их знаменитым в отечественной истории святителям; один, по описи, патриарха Филарета Никитича, другой — Никона Патриарха, кои имели титул Великих Государей. Лица одного писаны со старинного портрета в Теремном дворце, а другого с современного Никону Патриарху портрета в Воскресенском, что Новый Иерусалим, монастыре. Первый вязеный из крученого шелка, с херувимом на главе, вынизанным из жемчуга; на рясах, или воскрилиях, восемь золотых дробниц, или плащей, на коих наведены чернью лики св. Николая, трех вселенских, трех московских и трех ростовских святителей, на заднем крыле дробница изображает св. Варлаама, новгородского чудотворца. На маковице клобука нет креста, какой водружен на клобуке Никона. На сем клобуке камчатном вместо херувима в главе вышит шелками и обнизан жемчугом Деисус, а на воскрилиях три вселенских и четыре московских святителя, в том числе и св. Филипп митрополит, наконец, св. Алексий Божий человек, тезоименитый царю Алексею Михайловичу. Края воскрилий обсажены негранеными изумрудами, яхонтами и крупным жемчугом. Хотя на сих патриарших наглавиях нет летописи кроме надписей на ликах святых, но сии самые лики заменяют ее. На клобуке Филарета ростовские святители напоминают, что прежде он был Ростовским митрополитом; на Никоновом — лик св. Филиппа знаменует присоединение сего иерарха патриархом к Собору московских святителей, а изображение св. Алексия, человека Божия, указывает на дружественные отношения царя к патриарху, коего он называл в грамотах своих «избранным и крепкостоятельным пастырем, возлюбленным любимцем и содружебником своим.