User:Koltsovpa/Leonid Poleshchuk

Leonid Poleshchuk ...

"ПРОСВЕТЛЕНИЕ" НА ЛУБЯНКЕ

Документальный детектив "Затмение в Катманду" и дело Леонида Полещука - не одно и то же

Андрей Полещук

"Независимое военное обозрение", 19-25 марта 1999 г. [1]

Эту статью её автор, Андрей Полещук, передал мне, когда я навестил его в Америке, где он живёт с весны 1997 года.

Я знаю Андрея Полещука с того момента, когда он после окончания учёбы пришёл в ту же самую редакцию Агентства печати "Новости", где работал и я. Было это более пятнадцати лет назад.

Потом случилось то, чему посвящена данная статья. По тем временам, конечно же, это было тайной – гораздо позже я узнал некоторые подробности произошедшего. Андрей держался очень мужественно. Не было и какой-либо дискриминации его, тем более со стороны коллег. Позже Андрей перешёл вслед за мной в "Московские новости", а потом я, задумав "Независимую газету", пригласил его принять участие в этом деле.

Андрей Полещук – один из старожилов "НГ", очень много сделавший для её становления. Он стоял у истоков создания "Независимого военного обозрения", был мои замом и курирующим работы этого издания, и непосредственно руководящим редакцией "НВО".

На рубеже 1996-1997 гг. в жизни Андрея что-то произошло. Это "что-то", безусловно, было связано с историей его отца. А ведь до того всё было замечательно: Андрей часто ездил за рубеж, много работал, в том числе и в сфере освещения на страницах "НВО" деятельности российских и зарубежных спецслужб. Кстати, я поражался, как хорошо относились к Андрею те из руководиелей российских спецслужб, которых я знал: никакого предубеждения, даже, казалось, наоборот,- они подчёркивали особую свою симпатию к нему самому, и к его работе (тем более что "НВО" набирало в авторитете). Но "что-то", видимо, случилось в конце весны 1997 года. Андрей неожиданно попросился в отпуск, сказал мне, что едет в США с семьёй и, возможно, задержится, ибо его жене предстоят сложные роды. Я почувствовал, что дело не только в "сложных родах", но даже наши дружеские отношения не позволяли мне требовать большего, чем Андрей хотел скзать мне сам.

Под конец отпуска Андрей позвонил мне из США и сказал, что остаётся: "Когда увидимся, я тебе всё объясню – ты поймёшь, что я поступаю правильно".

В ноябре прошлого года я был в США, заехал к Андрею, и он передал мне публикуемую ниже статью. Я не печатал её несколько месяцев только по одной причине: дабы не показалось, что она вышла в рамках какой-либо "пропагандистской войны". Теперь время настало, тем более что Андрей Полещук поднимает в своей статье проблему, лишь на первый взгляд касающуюся только его и его отца.

Виталий ТРЕТЬЯКОВ

Сын за отца отвечает

По телеканалу ОРТ 28 июля 1998 года был показан документальный фильм "Затмение” в Катманду. Дело 1985 года". Героями этой ленты стали сотрудники советских и российских спецслужб - контрразведки и внешнеполитической разведки. Антигероем - мой отец, Леонид Георгиевич Полещук, бывший подполковник Первого главного управления КГБ СССР. В августе 1985 года он был арестован по подозрению в шпионаже. В июне 1986 года Военная коллегия Верховного суда РСФСР приговорила его к смертной казни по статье 64 пункт "а" УК РСФСР (измена Родине). В июле того же года приговор был приведен в исполнение.

[[File:Leonid1.jpg|thumb|left|Леонид Полещук во время первого допроса на Лубянке 2-го августа 1985 года. Кадр из документального фильма "Затмение в Катманду". Мне удалось посмотреть видеозапись этого "Документальный детектив|документального детектива". Именно так определили жанр своей коллективной работы её авторы - телекомпания РТС и Федеральная служба безопасности РФ. Не скрою, было больно. Очень больно... И не только мне, но всем, кто близко знал и любил Леонида Полещука. Тем, кто, как мне кажется, рассчитывал на совершенно определенную эмоциональную реакцию со стороны членов семьи Леонида Полещука, могу сообщить - "послание" дошло, попали в точку! Между прочим, показ "Затмения..." совпал по времени с публикацией пространных статей о деле моего отца в нескольких российских газетах журналах. За 13 лет, прошедших после ареста Леонида Полещука, его фамилия упоминалась в российской прессе лишь пару раз, да и то всколзь - в связи с другим шпионским делом (об этом - ниже). И вдруг - такой мощный пропагандистский залп! Не потому ли, в частности, что я вместе с семьей в мае 1997 года уехал по турпутевке в США и там остался? Не страдая манией величия, я, тем не менее, не исключаю и такого варианта. Ну что ж, на этот счёт отвечу так. В определённом смысле я в конце концов последовал "доброму" совету полковника Гусева, который осенью 1985 года, вскоре после ареста отца, во время очередной "профилактической беседы" в СИЗО КГБ "Лефортово" сказал мне и моей маме: "Поймите, вы теперь - другие люди. Нормальная жизнь для вас кончилась. Мой совет - смените фамилию и уезжайте из Москвы куда-нибудь подальше, желательно на Дальний Восток. И, пожалуйста, не лезьте вы в наши дела. Для собственного же блага..."

Не мое дело оценивать достоинства и недостатки документального детектива “Затмение...” - это удел профессиональных телекритиков. (Хотя, думается, некоторые художественные приёмы, взятые на вооружение авторами, достойны язвительных ремарок). Я хочу присоединить свой голос к тем, кто, исходя из своего профессионального и жизненного опыта, а также врожденного либо приобретенного стремления все подвергать сомнению, делить надвое (особенно когда дело касается работы спецслужб), не нашёл фильм "Затмение..." достаточно убедительным.

Уголовное дело №71 на Леонида Полещука. Кадр из документального фильма "Затмение в Катманду".

Не бывает в шпионских историях правды только белого или чёрного цвета. Особенно если истину в последней истанции пытаются сообщить аудитории заинтересованные лица. В деле моего отца, как и в делах других офицеров КГБ и ПГУ, получивших пулю в затылок в 1985-1986 годах, предостаточно белых пятен, трагической непроясненности. Эти люди унесли с собой в могилу захватывающую и, скорее всего, невосполнимую часть правды о драматических событиях 1985 года и ряда последущих лет - периода, который авторы "Затмения..." характеризуют как "момент наивысшей конфронтации советской и американской разведок".

Не оспаривая очевидных фактов, связанных с историей моего отца, а именно того, что он пошёл на сотрудничество с ЦРУ, нарушив тем самым воинскую присягу, и заплатил за это своей жизнью, беру на себя смелость утверждать, что в "Затмении..." замалчиваются и даже подтасовываются принципиально важные детали и эпизоды этого дела. И поэтому я воспринимаю этот "документальный детектив" лишь как версию событий тринадцатилетней давности. А раз так, то и я имею право высказать свою.

Я не боюсь при этом прослыть делетантом. С 27 августа 1991 года, когда я случайно попал в рабочий кабинет Вадима Бакатина, чтобы взять короткое интервью для очередного номера "Независимой газеты" у первого "демократического" руководителя Лубянки, начались мои контакты с представителями пресс-бюро и других подразделений российских спецслужб. Признаюсь, это был неожиданный для меня поворот событий. Как это ни покажется удивительным, но мне - "сыну врага народа" - открывались двери многих высоких кабинетов и на Лубянке, и в Ясенево, и в офисах других так называемых "силовых"ведомств. Я отнюдь не иронизирую по этому поводу. Напротив, я искренне благодарен многим сотрудникам спецслужб за рабочее сотрудничество (в некоторых случаях, как мне кажется, даже переросшее во взаимную симпатию), которое много лет помогало мне собирать эксклюзивную информацию для статей в "Независимой газете" и "Независимом военном обозрении". И одновременно - постигать профессиональные тонкости и хитрости работы "органов".

"Краткое содержание предыдущей серии..."

Действующими лицами документального фильма "Затмение” в Катманду" являются: Рэм Красильников (начальник отдела КГБ, генерал-майор), Игорь Кожанов (сотрудник резидентуры КГБ в Лагосе, подполковник), "Безымянный" (оперативный работник конттразведки, полковник), Николай Ермишин (сотрудник управления наружного наблюдения КГБ СССР, майор), Виктор Чебриков (бывший председатель КГБ СССР, генерал армии), Юрий Краузе (журналист).

Сюжет фильма вкратце таков. В июле 1985 года контрразведывательное управление КГБ проводит специальную операцию по отслеживанию деятельности сотрудников московской резидентуры ЦРУ, в результате которой чекисты фиксируют место закладки шпионского контейнера. Через две недели "в момент изъятия тайника" подвергается аресту подполковник ПГУ КГБ Леонид Полещук (в то время - начальник внешней контрразведки резидентуры КГБ в Лагосе, Нигерия). Сразу после ареста Полещук "все отрицает, ведет себя нагло и изворотливо". Более того, пытаясь вырваться из ловушки и избежать наказания, он "перекладывает вину" на своего коллегу по работе в Нигерии. Но тщетно - под давлением "неопровержимых доказательств" Полещук сознается в содеянном преступлении и просит о снисхождении. Излагается история грехопадения агента, начавшаяся во время его первой загранкомандировки в Непал (отсюда и название фильма). Следствие, суд, чистосердечное признание, приговор... Полещука клеймят позором все вышеперечисленные герои фильма.

Я начну с журналиста Юрия Краузе.

Слово – не воробей

В начале фильма Юрий Краузе произносит следующий короткий монолог: "...Бартон Ли Гербер, начальник отдела ЦРУ, работавшего против Советского Союза, очень любил волков. Их фотографии украшали стены его кабинета. Волчьи морды смотрели с визиток, с галстука..." Позже г-н Краузе говорит: "Когда в ЦРУ узнали о провале Полещука, там были очень огорчены. Ли Гербер посчитал это свои личным поражением..."

Как профессиональному журналисту Юрию Краузе должно быть известно: цитировать чужие слова в собственном материале, не ссылаясь при этом на первоисточник, - не солидно. Дело в том, что для своего "авторского" текста Юрий Краузе использовал куски из главы 15-й нашумевшей книги известного американского журналиста Пита Эрли "Признания шпиона. Правдивая история Олдрича Эймса" (издательство Putnam, Нью-Йорк, 1997 г.). Вышеуказанные цитаты желающие могут найти на стр. 193 оригинального издания бестселлера. Или на стр. 213-214 русского издания, которое в этом году вышло в московском издательстве "Международные отношения". Думаю, к некоторому неудовольствию как авторов документального фильма "Затмение" в Катманду", так и заказчиков этой работы. Ибо в "документальном детективе" ни разу (!) не упоминается имя Олдрича Эймса - самого дорогого (в прямом и переносном смысле) "крота" КГБ в ЦРУ за всю историю противоборства разведок двух супердержав.

Эймс имеет прямое отношение к делу моего отца. Как, впрочем, и к другим расстрельным шпионским делам того времени. Замалчивать этот факт сегодня просто несерьезно.

Моя Эймсиада

Как известно, Эймс - бывший руководитель контрразведывательного подразделения ЦРУ, действовавшего против СССР - был арестован 22 февраля 1994 года. Ему были предъявлены обвинения в шпионаже в пользу Советского Союза и России. На следуюший день в "Независимой газете"вышел мой материал, в "шапке" которого, в частности, говорилось: "Его (Эймса) вербовку и многолетнюю работу можно признать безусловным успехом отечественной разведки”. Ссылался я при этом на слова одного из руководителей Службы внешней разведки России, который на мой вопрос : "Является ли данное ЧП крупнейшим за последнее время провалом СВР?" - ответил по телефону из своего рабочего кабинета в Ясенево: "Я бы взглянул на этот инцидент с другой стороны и сказал бы так: то, что у нашей разведки в течение такого длительного периода времени был такой агент,- безусловно, большой успех. Безусловно, он стоил тех больших денег, которые ему платили..." ("НГ", №36 (712) от 24 февраля 1994 г.).

Служебное удостоверение подполковника КГБ Леонида Полещука. Кадр из документального фильма "Затмение в Катманду".

Однако официально Служба внешней разведки России, как известно, никак не комментирует факт сотрудничества Эймса с Москвой. Впрочем, так ведут себя в подобных деликатных ситуациях все спецслужбы мира.

Чутье сразу подсказало: Эймс имеет прямое отношение к трагической истории моего отца. Скоро в этом не осталось никаких сомнений. Пойдя на полное сотрудничество со следствием, Эймс признался в том, что, став в апреле 1984 года платным агентом КГБ, он выдал Москве всех (или почти всех) агентов ЦРУ из числа офицеров КГБ и ГРУ.

...3-го августа 1985 года во время первого допроса в "Лефортово" я спросил у следователя КГБ, в чём, собственно, обвиняется мой отец. "В совершении тяжкого государственного преступления",- ответил тот. Чуть позже уже другой следователь конкретизировал: "Он работал на американцев". Это всё, что соизволили сообщить тогда родственникам Леонида Полещука сотрудники КГБ. О ходе следствия, разумеется, мы тоже не получали абсолютно никакой информации. Суд над отцом был закрытым. Правда, на первое заседание была допущена мама, однако её вывели из зала сразу после процедуры открытия судебных слушаний.

Разумеется, я начал с повышенным интересом следить за развитием дела Эймса. Скрупулёзно собирал все доступные материалы о нём, опубликованные в российской и зарубежной прессе. Прочитал несколько книг об Эймсе, которые были изданы в США. Впервые имя моего отца в связи с делом Эймса было упомянуто в статье бывшего собственного корреспондента "Известий" в Вашингтоне Владимира Надеина, озаглавленной "Эти люди расстреляны КГБ. О них знают в Америке, но не знают в России" ("Известия", 15 июня 1995 года):

"Три новые книги, вышедшие недавно в США, расширяют список тех агентов ЦРУ из числа бывших советских граждан, кто был выдан сотрудником Центрального разведуправления США Олдричем Эймсом и погиб в застенках КГБ. Ранее были известны имена генерала военной разведки (ГРУ) Дмитрия Федоровича Полякова, а также подполковника Валерия Мартынова и майора Сергея Моторина. Все они были казнены после закрытого суда. Новые имена в списке включают в себя полковника КГБ Геннадия Сметанина, который предоставлял развединформацию из Лиссабона. Подполковник Геннадий Вареник поставлял данные из Бонна. Полковник военной разведки Сергей Бохан сообщал секретную информацию, работая в Греции. Подполковник КГБ Владимир Пигузов, завербованный во время своей работы в Индонезии, раскрыл бывшего сотрудника ЦРУ, ставшего агентом КГБ, а затем поставлял важную информацию, работая в высшем учебном заведении КГБ, где готовились кадры будущих разведчиков. Владимир Васильев, подполковник военной разведки, установил контакты с американцами, работая в Будапеште, но оставался полезным им и после возвращения в Москву. Важные данные сообщал работавший в Африке офицер КГБ Леонид Полещук. Подполковник Сергей Воронцов раскрыл для американцев способ использования так называемой "разведпыли" - материала, который позволял установить, кто прикасался к секретной документации. Подполковник КГБ Борис Южин описал для ЦРУ объем и цели операций советской разведки на западном побережье США. Владимир Поташов, эксперт в области разоружения, оснащал американцев содержанием секретных деректив, которые получали советские участники переговоров от ЦК КПСС. Олег Агранянц был советским консулом в Тунисе, и основой его донесений в ЦРУ была советская деятельность в Северной Африке, а также контакты с Ясиром Арафатом...Только четверо из этого списка смогли избежать казни после информации, предоставленной Москве Олдричем Эймсом... Одним из поразительных моментов, характеризиующих постсоветское общество, является полное безразличие к судьбе этих людей, к мотивам, которые ими двигали, а также к обстановке в КГБ, приведшей к столь многочисленным предательствам. Не ощущая давления общественности, наследники КГБ и сегодня бессильны изменить стиль и методы работы, остаются вне контроля представительных органов. Американская разведка огласила имена тех, кто погиб после закрытого суда КГБ. Наши чекисты ощущают себя вправе ничего нам не рассказывать и не объяснять".

Из тех материалов о деле Эймса, которые написал я сам, лучшим считаю интервью отставного полковника КГБ Виктора Черкашина, принимавшего непосредственное участие в вербовке Эймса и награжденного за эту операцию Орденом Ленина. Мы встретились в редакции "НГ" в июне 1996 года. Думаю, полковник Черкашин знал, кто сидит перед ним, а потому глубоко признателен ему за откровенность. Через несколько дней в "Независимом военном обозрении" вышла моя статья "Пожизненное заключение и расстрелы. Одна из самых сенсационных шпионских историй ХХ века окрашена в мрачные тона. Свидетельствует полковник Черкашин, непосредственный участник событий". К некоторым эпизодам этого интервью я ещё вернусь. А для затравки процитирую следующий фрагмент нашей беседы:

"- Кто, на ваш взгляд, нанес больший ущерб своим разведкам - Эймс или разоблаченные им сотрудники КГБ и ГРУ?

- У ЦРУ был десяток агентов в КГБ и ГРУ. Казалось бы, большой результат. На самом деле одного Эймса (а кроме него могли быть и другие) хватило на то, чтобы вся работа ЦРУ против СССР пошла насмарку".

Не вяжется...

Авторы фильма "Затмение..." утверждают, что деятельность агента ЦРУ Леонида Полещук была пресечена исключительно в результате блестящей операции контрразведывательного управления КГБ, и стало быть Эймс тут ни при чём. Ну что ж, вспомним ключевые эпизоды "документального детектива". И сопоставим их с альтернативной информацией.

1985 год. КГБ стремится получить "наиболее полную информацию о московской резидентуре ЦРУ". И Лубянке это удается. Перед нами проходит портретная галерея американских разведчиков: Натирбофф (руководитель резидентуры), Койл, Селлерс, Норвилл, Якли. Генерал-майор Рэм Красильников объясняет разницу между разведчиками "засвеченными", "интуристами" и "глубокого прекрытия". На экране возникает портрет Пола Залаки - представителя последней и самой заманчивой для контрразведки категории "засланных казачков". Ибо именно им поручаются наиболее ответственные и опасные задания. Залаки занимал в посольстве США скромную бухгалтерскую должность. "Но то, что он является разведчиком, нам удалось установить,- говорит "Безымянный".- И то, что он является разведчиком "глубокого прекрытия", который будет проводить специальные операции. В течение 8 месяцев пребывания в Москве он ничего не делал. А потом начал работать. Провел одну операцию, вторую, третью... И надо сказать, что эти операции нам не удалось, так сказать, "зацепить"...

Стоп! А можно ли, "не зацепив", другими словами - не взяв с поличным, сотрудника резидентуры зарубежной разведки, категорично заявлять о том, что он провел несколько операций, да к тому же - успешных? Думаю, да. В том случае, например, если контрразведке из надежного и хорошо законспирированного источника в спецслужбе противника ("крота"), становятся известны исчерпывающие сведения о том или ином разведчике и результатах его предыдущей и нынешней деятельнсти в собственном тылу. Эймс передал КГБ не только сведения об агентуре ЦРУ из числа сотрудников советских и российских спецслужб, но и детальные данные (или, как говорят профессионалы, установовчные сведения) о сотрудниках московской резидентуры американской разведки. Естественно, все они сразу оказались "под колпаком" Лубянки.

Свидетельствует полковник Черкашин:

"Выражаясь спортивным языком, американской разведке был обеспечен глубокий нокдаун. Деятельность московской резидентуры ЦРУ была на несколько лет парализована. Все, что они планировали и осуществляли, нами контролировалось и в ряде случаев пресекалось. Практически вся агентура ЦРУ была вычислена, локализована, изолирована. Напомню, что Эймс был профессионалом разведки с 30-летним стажем. Он прошел путь от рядового оперативного работника до руководителя. Он располагал обширными доверительными связями среди своих коллег из других подразделений ЦРУ и в определенной степени обладал доступом к информации этих отделов".

...18-го июля 1985 года Пол Залаки приступил к выполнению очередной спецоперации. По версии сценаристов "Затмения...", она была проведена в классическом шпионском стиле: сначала из ворот американского посольства в Москве выехала машина разведчика Койла, через минуту за ней последовал автомобиль Залаки, а спустя ещё минуту - Якли. Койл и Якли обеспечивали отвлекающий манёвр, а Залаки, чтобы сбить с толку возможных преследователей, долго колесил по городу, "намотал", по словам "Безымянного", 70 километров, но в конце концов привел "хвост" на место закладки шпионского контейнера.

А вот как описывают этот же эпизод двое других высокопоставленных сотрудников контрразведывательного управления КГБ.

Полковник Юрий Волков: "Летом 1985 года работнику московской резидентуры ЦРУ было поручено заложить тайник с деньгами для завербованного офицера внешней разведки Полещука...Сотрудник ЦРУ после бурной ночи не стал утруждать себя тщательной проверкой и привел "хвост" в район операции..." ("Труд", 1996 год, статья Сергея Горленко "Шпионская история, происшедшая с "дорогим другом". И не только с ним").

Полковник КГБ в запасе Андрей Ревунов: "Летом 1985 года Залаки поручили заложить тайник с деньгами для Полещука. Холостяцкая жизнь американского разведчика в Москве проходила бурно, и настроение у него менялось часто. В тот день оно было скверное. Сейчас уже трудно установить, по какой причине Залаки не стал утруждать себя тщательной проверкой, блуждая по городским улицам. Но слежку он привел точно к тому месту, где наружное наблюдение без особого труда нашло шпионский контейнер..." ("Независимое военное обозрение", 1997 год, статья "Фальсифицированные "признания шпиона". Именно КГБ разоблачил американских агентов Полещука и Полякова").

Кому же верить?

Семья Полещуков проживала в этом доме на улице Руставели. Кадр из документального фильма "Затмение в Катманду".

...Теперь о той части фильма, которую я считаю чистейшей фабрикацией . Я имею в виду оперативную съемку "охоты" на агента ЦРУ, включая эпизод его захвата, которую майор Николай Ермишин комментируют как документальную. Съемка же эта - особенно в самой драматической своей части - стопроцентно постановочная. Об этом стоило оговориться (справедливо заметив, например, что не все приемы оперативной работы контрразведки могут быть показаны "живьем") ради собственной же подстраховки. Помятуя хотя бы о том, что есть люди, которые хорошо помнят внешность Леонида Полещука. Так вот, ответственно заявляю: тот загадочный человек, лицо которого камера оперативников сначала неожиданно "ловит" в кустах за несколько дней до развязки, а потом и он сам, уверенно шагающий 2-го августа в 12 часов 48 минут (кстати, запомним это время) к четвёртой линии ЛЭП в проезде Серебрякова, чтобы изъять тайник,- кто угодно, но только не мой отец! Не его фигура, не его походка, не его прическа, не его одежда... Вот оперативники запихивают "Полещука" в микроавтобус. Лица задержанного при этом не видно. Зато на мгновение в кадре появляются его руки. На безымянном пальце правой руки - обручальное кольцо. К сведению авторов "Затмения..." - мой отец никогда не носил обручального кольца.

Лица сотрудников управления наружного наблюдения КГБ, много дней сидевших в засаде, на удивления открыты. В буквальном смысле. Если бы нам действительно показывали документальные кадры, то, вне всякого сомнения, лица чекистов были бы "замазаны". Кстати, в том же "Затмении..." именно так поступили с лицами военнослужащих (всего-то!), стоявших за спиной Леонида Полещука в зале суда в момент вынесения приговора. Именно потому, что эта часть фильма действительно - архивная, а не, прошу прощения за грубость, "туфтовая".

..В "Затмении..." утверждается, что чекисты до последнего момента оставались в полном неведении относительно того, кто же придет за "посылкой" ЦРУ. Несколько эпизодов из самого фильма дают понять, что КГБ с самого начала "пас" вполне конкретного человека, выданного Эймсом, а именно - Леонида Полещука.

Говорит Виктор Чебриков: "Надо сказать, что на первом допросе Полещук повел себя очнь нагло, злобно. На некоторые вопросы не отвечал. Обвинял нас в фальсификации, подтасовке. И вообще ничего не признавал. Если говорить самокритично, мы ему сами помогли так себя вести. Когда его доставили сюда, в помещение КГБ, один из сотрудников...или бригада сотрудников наружной разведки мне доложила, что неделю тому назад они видели Полещука на железнодорожной платформе в том районе, где мы накануне обнаружили тайник. Я говорю вот Полещуку: "Такого-то числа, в столько-то время вот вы были на такой-то платформе. Это дало ему повод даже несколько иронизировать на первом допросе. Он взял и точно рассказал, где был в это время. С точностью до нескольких минут: где был, что делал, с кем встречался...Назвал фамилии людей, с которыми встречался. Имел очень твердое алиби".

Ещё раз вернемся к полудню 2-го августа 1985 года, вернее к "оперативной" съемке того дня. Когда в фокусе спецкамеры появляется долгожданный "объект", один из чекистов радостно восклицает: "Вот он! Появился!" Но откуда такая уверенность в отношении одного из тысяч москвичей и гостей столицы, прошедших перед глазами оперативников за дни охоты? Ведь "Полещук" ещё даже не успел прикоснуться к контейнеру...

Кстати, а "был ли мальчик"?

Выскажу исключтельно дерзкое с моей стороны предположение: 2-го августа 1985 года Леонид Полещук был арестован не в проезде Серебрякова при попытке изъять тайник, а в другом, возможно, весьма отдаленном от этого места, районе Москвы.

"Следствие шло тяжело,- признается "Безымянный".- Полещук вел себя крайне изворотливо, отказывался признать свою причастность к американской агентуре...Менял показания, отказывался давать показания. Надо отдать должное следователям - они провели следствие на должном уровне".

При аресте с поличным, когда, как говорится, крыть не чем, агенту иностранной разведки разумнее всего сразу во всем сознаться в надежде смягчить неизбежное наказание. Если, конечно, он не впадает в истерику или не сходит с ума от страха. Мой отец умел в трудную минуту сохранять спокойствие и держать в узде свои эмоции. К тому же как настоящий профессионал он, безусловно, четко оценивал свои шансы в игре со следствием. И, думаю, в дебюте козырная карта была в его руках - "на тайнике" его не брали.

Вспомним время появления "Полещука" в районе закладки тайника - 12 часов 48 минут по-московскому времени. А вот важные подробности того дня, услышанные мною от мамы в ночь после ареста отца. (Сам я весь день 2-го августа, как и несколько предыдущих, провел в Доме культуры им. Зуева, где во время Московского международного фестиваля молодежи и студентов работал клуб Скандинавских делегаций, к которому я был прикомандирован). 2-го августа всю первую половину дня мои родители ездили по магазинам. Домой они вернулись явно позже 12-ти. "Люда, тебе больше никуда не надо? - спросил отец. - Нет, ну тогда я поставлю машину в гараж и сразу вернусь". Гараж находился совсем недалеко от дома, минутах в 10-15 неспешной ходьбы. Уверен, в случае необходимости отец нашёл бы предлог, чтобы заранее обосновать причину своего более длительного отсутствия. Но в тот день, как видно, он никуда не спешил. Однако домой уже не вернулся.

Если допустить, что Леонид Полещук был взят отнюдь не с поличным, то само собой возникает вопрос: зачем КГБ надо было так спешить и создавать себе дополнительную головную боль на первоначальном этапе следствия?

Свидетельствует полковник Черкашин:

"...С конца 1970-х до середины 1980-х годов советскую разведку потрясали периодические измены сотрудников. Естественно, такие ЧП обыгрывались зарубежной прессой в антисоветских целях. Соответствующая информация уходила в Москву от послов и ложилась на стол в Политбюро. Конечно, автортитет разведки и ее начальника от этого сильно страдали. Ходили упорные разговоры о том, что под Крючковым из-за проблем с предателями сильно зашаталось кресло. Поэтому, вполне возможно, Крючков решил каким-то образом отыграться, реабилитироваться. Масштабный арест шпионов можно было преподнести как крупный успех разведки в целом и конкретных людей в частности..."

Ещё одна деталь. Весной 1985 года в Москву из Лондона был отозван сотрудник резидентуры КГБ Олег Гордиевский, завербованный британской разведслужбой МИ-6. Информацию о нём предоставил Лубянке все тот же Эймс. Когда Гордиевскому стало понятно, что над ним нависла смертельная угроза, он сумел сделать, казалось, невозможное - обхитрить наружное наблюдение КГБ и бежать на Запад. Этот беспрецедентный прокол в работе контрразведки, безусловно, сильно задел самолюбие чекистов. После чего, возможно, и было принято волевое решение более не рисковать, брать всех выданных Эймсом шпионов, не слишком утруждая себя сбором документальных доказательств их вины. Как говорится, была бы статья, а человек под неё всегда найдется. К тому же в "Лефортово", как известно, всегда работали профессионально.

..."Затмение" моего отца, по версии авторов фильма, произошло из-за его пристрастия к спиртному и к игре в рулетку. "В одно из посещений казино Полещук проиграл в рулетку 5000 рупий, взятых из кассы резидентуры. Около 300 долларов по тогдашнему курсу",- сурово произносит голос за кадром. Правда, что же конкретно последовало за этим, нам не объясняется.

Как известно, есть шпионы и разведчики. Плохие и хорошие парни. Презрение и позор - это печальный удел "чужих среди своих". Они либо пьяницы, либо бабники и всегда - жадны до денег. Что касается "своих" в тылу врага, то это, как правило, аскетичные, прогрессивно мыслящие люди, в самую последнюю очередь думающие о материальном вознаграждении за свой опасный труд. Таковы морально-этические клише спецслужб. И пересмотру они не подлежат.

О том, какими человеческими слабостями и в какой степени страдал рекордсмен по части шпионских гонораров "дорогой друг" Рик Эймс, хорошее представление даёт уже несколько раз упомянутая мною книга Пита Эрли. Повторяться не буду. Напротив, процитирую отрывок из послесловия к книге, автором которого является Борис Соломатин, генерал-майор Службы внешней разведки в отставке: "Сразу после ареста Эймса в американской печати появились заказные материалы, написанные его сослуживцами и начальниками из ЦРУ, где он изображался человеком, обладающим веми известными в этом мире пороками... На самом деле интеллектуально он был на голову выше многих своих коллег по ЦРУ, обладал широким кругозором и аналитическим умом, знал литературу, увлекался театром, владел несколькими языками..."

Леонид и Людмила в Лагосе, Нигерия, незадолго до фатального возвращения в Москву в июле 1985 года. Фото из семейного архива.

"У твоего отца в голове - компьютер третьего поколения!" - с нескрываемым уважением сказал мне однажды один из следователей СИЗО "Лефортово". "Не волнуйтесь, Андрей Леонидович, таких людей мы не уничтожаем, ваш отец нам еще пригодится...",- услышал я от генерала Александра Петренко в июне 1986 года, когда после суда над отцом мне дали первое и, увы, последнее свидание с ним. Спасибо, как говорится, и на этом...

Свидетельствует полковник Черкашин:

"...Вообще, насколько правомерно лишать жизни сотрудника разведки, ставшего агентом? Мое мнение однозначно - это недопустимо. Проще простого человека осудить и расстрелять. Конечно, разведчик получает профессиональную подготовку, чтобы заниматься ответственным делом. Но он несет несоизмеримо большую психологическую нагрузку, живя двойной жизнью, скрывая от близких род своих занятий. Он острее других реагирует на различные проблемы, но при этом должен сохранять спокойствие. Однако все это не принимается в расчет! Ты должен быть стойким, до конца верным присяге... Конечно, большинство из нас таковыми являются. Но человек остается человеком и в состоянии аффекта может совершить необдуманный поступок. А выйти из тяжелой ситуации в нашем деле очень и очень нелегко. Да, нарушивший присягу и закон должен быть наказан. Но не думаю, что надо было стрелять..."

Расстрелян, но не забыт

В газете "Известия"11 апреля 1998 года опубликован материал "Эймс приговорил к расстрелу 14 советских агентов", приуроченный к выходу русского издания книги Пита Эрли "Признания шпиона". Мнением о ней и о деле Олдрича Эймса делятся в этой публикации академик Александр Н. Яковлев, Вадим Бакатин, бывший заведующий отделение ТАСС в ФРГ Алексей Григорьев, лично знавший Геннадия Варенника, одного из офицеров КГБ, расстрелянных по наводке Эймса, и доктор юридических наук Валерий Савицкий.

Профессор Савицкий в своем комментарии затронул крайне важную, особенно для родственников казненных сотрудников КГБ и ГРУ, тему.

Он пишет: "Собранные автором "Признания шпиона" свидетельства их близких затрагивают целый пласт юридических и нравственных проблем. Как можно относиться к людям, осужденным за измену Родине в 80-х годах, с позиций сегодняшнего дня. Легче всего было бы пойти по пути рассуждений, которые лежат на поверхности: ситуация в России кардинально изменилась, старый режим перестал существовать. Люди, о которых идет речь, в той или иной мере этому способствовали. Следовательно, они не предатели, а "свои", более того - жертвы. Понимаю чувства родственников, указывающих на человеческие добродетели осужденных - хороший муж, добрый отец и т.п.

...По моему глубокому убеждению, акт предательства остается таковым, даже если он имел место по отношению к плохому, антидемократическому, тоталитарному государству. И если сегодня этих людей реабилитировать, т.е признать невиновными, то мы утратим тот нравственный ориентир, по которому сверяются вечные ценности, определяются понятия добра и зла. Негоже нам уподобляться беспринципным флюгерам.

Но точку на этом я бы не поставил. Мы живем теперь в другой стране, с другим политическим строем, у нас другаяиерархия ценностей. Не нужно забывать и о новом уголовном законодательстве, вообще не знающем такого состава преступления, как "измена Родине", и установившем более мягкие санкции за преступления против государства (в частности, за государственную измену смертная казнь не применима). В ряде случаев дело вообще может быть прекращено ввиду того, что деяние или лицо, его совершившее, из-за изменившейся обстановки утратило прежнюю общественную опасность.

Учитывая все это, думаю, было бы гуманным амнистировать тех, кто был выдан Эймсом КГБ. Подчеркиваю, это не реабилитация, это прощение виновных, причем посмертное. Изменники заплатили за это высшую цену - были илшены жизни. Но ведь остались дети, жены, родители, ни в чём не повинные, однако вынужденные пожизненно нести клеймо родственников предателя. Надо снять с них страшное бремя чужой вины..."

Будучи одним из тех, на кого, как считает Валерий Савицкий, давит "страшное бремя чужой вины", хочу сказать вот о чём. Я рад тому, что сегодня мало-помалу становятся известны не только детали шпионских историй, связанных с именем Эймса, но и разнообразные, противоречащие друг другу оценки и комментарии тех событий, альтернативные официозу точки зрения. Это особенно важно для родственников расстрелянных. Хотя, быть может, многим из них такая гласность только добавит горечи да седых волос. Чувства тех, кто потерял своих любимых, чья жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову и, возможно, уже никогда не войдет в нормальную колею, нельзя подогнать под общий знаменатель. Поэтому буду говорить только о себе.

На меня давит бремя - но не чужой, а собственной вины. Вины перед отцом. Ему по большому счёту пришлось бороться за свою жизнь в одиночку. Да, он был обречен. Прошения о помиловании со стороны родственников были тогда пустой формальностью. И всё равно, даже тогда я мог и обязан был сделать для отца чуточку больше. Чтобы он не чувствовал себя совсем уж одиноким в безнадежной борьбе со следствием.

Профессор Савицкий предлагает амнистировать расстрелянных по делу Эймса. Это, как подчеркивает он, "явится актом милосердия и великодушия, продемонстрирует стремление нашего государства быть приверженным общечеловеческим демократическим ценностям". Мне же кажется, что демонстрацию "стремления к общечеловеческим ценностям" надо начинать с более важного дела. Российские спецслужбы обязаны наконец рассекретить места захоронений праха казненных по делу Эймса и допустить к безымянным могилам родственников. Кощунством было то, что тела расстрелянных не выдавались родным и близким для пристойного погребения, а уничтожались тайком. Не пора ли в конце концов с уважением отнестись к чувствам живых людей, лишенных святого права поклониться памяти мертвых?

Дело не закончено

"Директору Службы внешней разведки России В.И.Трубникову

Уважаемый Вячеслав Иванович!

Надеюсь, что Вы с пониманием отнесетесь к моей просьбе.

Я - сын Леонида Георгиевича Полещука, бывшего офицера ПГУ КГБ СССР. Вам, безусловно, известны обстоятельства, а также исход дела моего отца.

Его смерть (если верить официальным документам), а также последовавшая через полтора года кончина моей матери, не сумевшей вынести свалившегося на семью горя, стали для меня глубоким потрясением. Конечно, любая боль со временем притупляется. Но не уходит. Тем более, если ты не знаешь всей правды о случившемся несчастии.

Свидетельство о смерти Леонида Полещука. В графе "Причина смерти" - прочерк. Фото из семейного архива.

Я не знаю многого. Мне стыдно за то, что в течение этих десяти лет я не предпринимал должных усилий для того, чтобы прояснить детали трагической истории моего отца. Оправданий себя я не ищу. Пожалуй, самое тяжелое для меня обстоятельство заключается в том, что я лишен возможности поклониться праху моего отца. Несмотря ни на что, он навсегда останется дорогим и любимым для меня человеком. Сыновий долг обязывает меня найти место, где похоронен отец, и побывать там.

Вячеслав Иванович, помогите мне сделать это!

Разумеется, я готов дать любые гарантии о неразглашении сведений, относящихся к делу моего отца.

Может быть, эту просьбу формально мне следовало бы адресовать руководству Федеральной службы безопасности. Однако в подобной ситуации, думается, важное значение имеет человеческий фактор. Как мне показалось во время нашей встречи в 1993 году, Вы из тех людей, которые умеют сопереживать.

Любой Ваш ответ будет воспринят мною с пониманием.

С глубоким уважением,

Андрей Полещук, 25 октября 1996 года".

"Полещуку А.Л.

Уважаемый Андрей Леонидович!

В связи с Вашей просьбой нами были приняты все возможные меры с позиций СВР меры для установления места захоронения Вашего отца.

С сожалением вынужден сообщить, что получить каких-либо данных о местонахождении его могилы мы не смогли. Поверьте в наше искреннее соучастие и не сочтите данный ответ формальным.

Директор Службы внешней разведки Российской Федерации

В.И.Трубников, 10 декабря 1996 года".

"Директору Федеральной службы безопасности Российской Федерации Н.Д.Ковалеву

Уважаемый Николай Дмитриевич!

В 1986 году по приговору Военной коллегии Верховного суда РСФСР был казнен мой отец - Леонид Георгиевич Полещук, бывший офицер Первого главного управления КГБ РСФСР.

Я пытаюсь найти место, где захоронен мой отец. 25 ооктября 1996 года я обратился с просьбой о содействии к директору Службы внешней разведки РФ В.И.Трубникову. Копию его ответа прилагаю к этому письму.

У меня нет оснований сомневаться в искренности В.И.Трубникова. Я отчетливо понимаю сложность данной ситуации. Однако по-прежнему не считаю ее для себя безнадежной.

Именно поэтому обращаюсь к Вам с аналогичной просьбой - пожалуйста, помогите мне найти могилу моего отца. Несмотря ни на что, он навсегда останется дорогим и любимым для меня человеком.

Кроме того, для меня было бы крайне важно ознакомиться с делом моего отца. Разумеется, я готов дать любые гарантии о неразглашении полученных мною сведений.

Надеюсь, что Вы с пониманием отнесетесь к моей просьбе.

С уважением,

Андрей Полещук, 28 марта 1997 года".

Ответа от Николая Ковалева я не получил и, по известным причинам (отставка руководителя ФСБ), уже не дождусь. Тем не менее моя официальная просьба остается в силе и адресована она теперь новому директору ФСБ Владимиру Путину.

"Некуда ему идти, чтобы поклониться отцу..."

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО "ЛУБЯНКЕ, 2" (Круглый стол)

Яков Погоний, Владимир Виноградов, Александр Зданович и другие

"Независимое военное обозрение", № 15, 1999 г. [2]

...Вадим Соловьев: Давайте, кстати, уточним один вопрос, который широко освещался на страницах "НВО", - насколько достоверен фильм о задержании Леонида Полещука и где покоится его прах, о чём спрашивал его сын Андрей.

Александр Зданович: Недавно мы разговаривали о публикации "НВО" по делу Полешука. В фильме не поясняется, что это игровой сюжет, разумеется, настоящего Полешука там не захватывали, поэтому могли быть некоторые накладки. Условия не позволяли снять операцию. Остался учебный фильм, и мы реконструировали это событие. Но в документальном фильме такое допускается, естественно, определенные детали мы упустили по известным соображениям. Что касается второго вопроса Андрея Полещука, то ответ был бы очень коротким: некуда ему идти, чтобы поклониться отцу. Никто не хоронил останки, даже урны специальной не делали. И мы готовы были рассказать Андрею об этом, но его уже не было в России. А занималось тогда исполнением приговоров МВД, а не Минюст.

Сколько получают шпионы: Зарплата, гонорары, социальные выплаты, тюремные сроки

Ирина Бороган, информационный ресурс Agentura.ru, Андрей Солдатов, обозреватель «Новой газеты»

"Новая газета", Ежемесячное обозрение, сентябрь 2006 [3]

Пенсии

Работа «кротом» имеет очевидные риски—во времена СССР за это расстреливали, сегодня в США могут дать пожизненно, а в России — лет двадцать. Предатели прекрасно знают, на что они идут, и им, конечно, нужны гарантии, что в случае неблагоприятного развития ситуации их семьи в беде не оставят.

Это крайне засекреченная тема, и мы ничего не можем сообщить о том, как помогает семьям пойманных «кротов» российская разведка (обнародовать факт такой помощи — значит, официально признать разоблаченного агента своим). Но можем привести пример из практики ЦРУ.

В 80-х годах американцы завербовали подполковника внешней разведки КГБ Леонида Полешука, находившегося тогда в загранкомандировке в Африке.

В 1985 году его сдал Олдрич Эймс. Полешука арестовали, судили и расстреляли. Его сын, Андрей Полещук, журналист, в 90-е годы работал в «Независимой газете», где писал о спецслужбах. Все это время он пытался выяснить, где похоронен его отец. В ФСБ ему отказали. Однажды, когда Андрей Полещук был в командировке за рубежом, к нему подошли и сказали, что его отец многое сделал для Америки, и ему предлагается остаться в той стране, где он пожелает. С 1997 года Андрей Полещук вместе с семьей проживает в США.

Советские разведчики разоблачили американских шпионов в руководстве СССР

Newsru.com, 17 сентября 2010 года. [4]

В высших эшелонах власти СССР были шпионы, работавшие на зарубежные спецслужбы, утверждает ветеран внешней разведки, генерал Юрий Дроздов. По его словам, был создан особый список, в который вошли члены руководства Советского Союза, заподозренные в нелегальных связях с иностранной разведкой - в первую очередь, американской.

По мнению Дроздова, который более 30 лет проработал в нелегальной разведке и прошёл путь от оперативного уполномоченного до начальника управления, именно внедрение шпионов в высшие круги власти позволило Вашингтону узнавать о результатах многих секретных операций. Об этом генерал рассказал в интервью "Российской газете".

"Появились некоторые люди в высших эшелонах власти, которые знать обо всем этом, о наших результатах ни в коем случае не должны", - отмечает разведчик. Сам он рассказывает, что опасался предательства, так как даже агентурные материалы подтверждали присутствие иностранных шпионов в советской власти.

In Memoriam

Леонид - Leo, YouTube, 13 March 2009 [5]

External links

• example.com